Король знал, что она будет кричать, он просто не думал… что настолько отчаянно и надломано. Слишком уж образ непоколебимой и сильной женщины въелся в его память, еще с самого далекого детства, когда она впервые приветствовала его под ветвями мирового древа на эльфийском празднике.
— О чем ты думаешь, король!? — Тиранда стучит по столу кулаком и несчастная мебель надрывно скрипит под дикой силой жрицы, которую она вложила в свой удар. Будь Андуин не настолько с ней знаком, испугался бы за свою жизнь. Абсолютно черные глаза ночной эльфийки с проблесками дикого пламени в нем — отголосков гнева Элуны, подарившей своим детям новое дыхание для их бесконечной мести. Тиранда была старше, мудрее, сильнее и выше его, если бы она захотела, то легко бы убила Андуина, но вместо этого она признавала его лидером их альянса, выполняла его приказы, пусть и могла бы легко отобрать эту власть. Жрица Элуны сжимала и разжимала кулаки, дожидаясь ответа от короля Штормграда, готовая кричать вновь, доказывая свою правоту. А в голосе ее сквозила такая боль, что резала и самого Ринна глубокими ранами. Она доверилась ему, они все доверились, каждый, кто пришел под стены Штормграда из пылающего огнем мирового древа, от стен рушащегося Дарнаса, в попытках спастись, найти в себе силы вновь жить, а не просто выживать, восстановить хрупкую надежду, что все еще теплилась в их сердцах. И, конечно, отомстить, за боль, за предательство, за сотни невинных, сгоревших живьем в попытке спасти Тельдрассил, хоть как-то обуздать жестокий огонь, охвативший священные ветви.
— Я думаю о тех, кто еще живет. — Спокойно произносит Андуин и жрица тихо вздыхает. Она видела эти тела, что лежат в порту, безмятежные оловянные солдатики, накрытые белой холщой, словно снежным покрывалом. Их гибель была предрешена в тот самый момент, когда они вскинули мечи в клятве пролить кровь своего противника, не оставить его безнаказанным. Когда поклялись отомстить и потребовать ответа за нападение на беззащитных. Такова была идея, светлая и прямая, что абсолютно не успокаивала и боли от потери не приглушала. Солдаты — чьи-то дети, чьи-то родители, что никогда не увидят своих родных просторов. И чем дальше, тем только хуже, ведь как только начнет редеть регулярная армия, то в ход пойдет призыв обычных сограждан, тех, что для меча никогда не были пригодны.
— И ты ей правда веришь? — Тиранда смотрела в окно, упрямо не желая поворачиваться, словно если она не видит короля Штормграда, то сможет абстрагироваться от происходящего в его кабинете как от дурного сна… в последнее время только дурные сны им и снятся.
— Нет. — Андуин качает головой, тяжесть, дикая и непомерная ложится с этими словами на его плечи. Он принял решение, за которое, возможно, расплачиваться придется не ему, но всему Альянсу. — Но и по-другому поступить не могу.

Это была чужая земля, отравленная. Давным-давно мертвая, разворошенная еще в те времена, когда по ней шагала мертвая армия принца Артаса и с тех пор так и не восстановившаяся окончательно. Когда-то зеленый край, полный жизни и магии, теперь представлял собой плачевное зрелище и лишь только удушливый смог драл горло с другой стороны, заставляя сипло кашлять.
Договор был на удивление прост — прийти одному. Как отказаться от такой легкой и простой западни, в которую так невозможно угодить, если у тебя есть хоть капля самосохранения. Вокруг бывших владений Ветрокрылых даже воронье не летало — всех спугнули агенты как с одной, так и с другой стороны, незаметно притаившиеся по обе стороны, только и ожидающие сигнала, когда все пойдет не так и можно будет вступить в схватку. Ведь в этом и есть истинный смысл дипломатии — всегда готовиться к худшему, даже при самом приятном раскладе. Эти уроки Ринн выучил очень хорошо, вдоволь насмотревшись со стороны. Стоящая рядом Валира напряглась, готовая к прыжку на неизвестного врага, который, возможно, выскочит из-за ближайшего угла, далекого камня, неприметной тени рядом — на что было способно коварство госпожи мертвых, кто как не она об этом знала.
Андуин взглянул на пасмурное небо, на тяжелые свинцовые тучи, нависшие серьезной угрозой обрушить всю ярость стихии на его голову и в довесок ударить его молнией, чтобы знал, что значит принимать глупые решения. Возможно он сегодня умрет, сам придя в когти своего злейшего врага, возможно его похоронят рядом с отцом и жрицы будут петь песню уже для двух львов, а не одного, но перед этим Генн его воскресит… чтобы лично придушить за то, что не сказал ему о этой операции. Говорить Седогриву о том, что он идет на переговоры с Сильваной вообще идея крайне недальновидная, старый ворген мало того, чтобы не пустил его самого, скорее уж бы первым помчался на место встречи, врываясь на эти земли серой яростной тенью, разбивая все на своем пути и желая лишь откусить голову своей давней противнице. Попытки объяснить это начальнику разведки закончились тем, что он рассмеялся, но, судя по тому, что сейчас на поляне никто не пытается перегрызть горло видневшемуся из-за кустов отрекшемуся, прикорнувшему у небольших скал, то Генну о том, куда отправился король Штормграда, никто не сказал. А нотации он послушает потом… когда все закончится.
Яркая молния разрезала черные пышные облака и только через несколько секунд округа огласилась раскатистым ревом небес, добавляя в не особо приятную картину еще несколько штрихов. Андуин прошел вперед — он видел фигуру королевы банши, она не пряталась и вполне спокойно себя чувствовала там, где когда-то прошла вся ее жизнь. Что было во времена нежизни остается только догадываться, как и догадываться о чувствах и ощущениях самой Сильваны. Он все наделся… лелеял смутную надежду, что если взглянет в ее мертвые глаза, то найдет хотя бы отголосок той, прошлой Сильваны, которая защищала эти земли до последнего вздоха, не давала Артасу продвинуться дальше и умерла со своими идеалами, теми самыми, которые так легко предала совсем недавно.
Юный король вытащил из ножен Шаломейн, передавая его Валире, агент перехватила эфес, недовольно смотря на другую сторону широкой поляны, слишком много подозрений как с одной, так и с другой стороны. Андуин смотрел на это с долей любопытства, что еще оставалось делать, пока никакая отравленная стрела в его сердце не летит и на том спасибо.
— Сильвана Ветрокрылая. — Он остановился в пяти шагах от нее, достаточно, чтобы поставить щит и отвадить удар, если он вдруг случится. Слишком много всего произошло, чтобы так просто не ожидать очередного внезапного хода от вождя Орды. — Я так понимаю, что у нас много тем для обсуждения.
Кричать с самого начала и топать ногами, что она преступница Андуин не собирался, пусть и слышал, как Валира за его спиной скрипит зубами, желая вогнать в Сильвану меч Вариана и поглубже. Короля, которого Ветрокрылая оставила умирать на чужих берегах…