[indent] Подкрадывающаяся к городу ночь пахла грозой и тяжелые свинцовые тучи в сумерках как бы намекали, что дождь будет, причем будет обильный и тяжелый, как и черные тучи, надвигающиеся с моря. Андуин видел, как медленно исчезают белые паруса, что он мог лицезреть с окна дворца, всегда расправленные в дальнюю дорогу, но только не в преддверии непогоды; он скосил взгляд вниз, туда, где слуги суетливо бегали по внутреннему двору, пытаясь успеть доделать свои обязанности до того, как стемнеет, лишь только садовник задумчиво смотрел в небо, подперев руками бока и полностью погрузился в свои мысли.
[indent] Принц повел плечами, пытаясь размять затекшие руки с шеей, и с дикой горестью всматриваясь в документы, что в хаотичном порядке были разбросаны по столу. Прошения, мольбы, отчеты с передовой, находящиеся на Дреноре агенты слали донесения огромными сумками - припасов начинало катастрофически не хватать, как и финансирования, а Кирин Тор выделять деньги на экспедицию что-то не спешил, отмахиваясь от этого в стандартной дипломатично-холодной манере. Вот только в эту игру играть могли двое и принц уже второй день к ряду пытался разобраться в хитросплетениях витиеватых слогов и попыток посчитать возможный последующий вклад в экспедицию в далекий мир, разделенный временем и пространством. Он бы и дальше так сидел, сгорбившись над бумагами, не реши нагрянуть гроза, а вместе с ней и боли, что ломили его кости каждый раз, когда менялась погода. Голод тоже дал о себе знать, как и уставшие порядком от прочтения мелкого шрифта глаза. Андуин попытался не думать о том, что его ждет бессонная ночь в компании кипы бумаг и попытался больше думать о том, найдется ли для него что-нибудь на общей кухне. Можно было бы просто позвать слугу и попросить принести ему поесть прямо в комнату, но тогда он лишил бы себя возможности наконец выбраться из одних четырех стен в другие - более широкие.
[indent] Коридоры были на удивление тихими, лишь только кое где мелькал стражник, встающий при его виде по стойке смирно и принимающийся очень методично сверлить стену, при принце неся свой дозор в несколько раз активней.
[indent] Вот только поесть ему явно сегодня никто не даст, ибо вход на кухню благополучно перегородили. И вроде бы ничего такого - если просто отчитывают провинившегося поваренка, что часто случалось, нерадивого слугу или просто не туда зашедшего; вора, что тащит с кухни, обычно только по рукам щлепают, хотя зная добрый нрав главного повара, с кухни даже не воруют, просто у него просят, слишком уж сердобольный он, с желанием накормить каждого голодного, иногда даже себе в убыток. Раньше, говорят, в пору правления его прадеда за такое руки рубили... очень и очень давно...
[indent] Вот только пойманная девица у них не работала. И не потому, что Андуин знал каждого слугу во дворце, но потому что знал именно ее.
[indent] Ванесса Ван Клиф.
[indent] И провалиться ему на месте, если это не она сейчас мычит и пытается быть испуганной девочкой. Вот только Андуин помнил и знал, а еще понимал, что спиной к ней стражнику лучше не поворачиваться, если хочет и дальше нести свой дозор, а не валяться где-нибудь хорошо если просто без сознания.
[indent] — Что происходит? — Андуин спокойно подходит, наблюдая, как вытягивается стражник, указывая на разбойницу.
[indent] — Кажется, воровку поймали, ваше высочество. — мужчина указывает на корзинку с хлебом, как на главную улику, принц глубоко вздыхает.
[indent] — Это я попросил принести. — Наконец выдает он, улыбаясь и беря корзинку из рук Ванессы. — Немного заработался и забыл поесть.
[indent] — Но она не из здешних слуг, мой принц, может лучше... — стражник все-таки оглядывается, к кому как не к наследнику престола ему не опасаться поворачиваться спиной, Андуин тянет руку вперед и хватает мужчину за плечо с видом крайне обеспокоенным.
[indent] — Стойте, она не из слуг, да... она пришла ко мне. — Он виновато улыбается, смотря на странное выражение лица стражника. — Мы просто... хотели побыть вдвоем. И чтобы никто нас не видел, ну знаете, чтобы никто ничего лишнего не болтал.
[indent] А вот теперь было и правда крайне неловко, лицо стражника вытянулось от удивления, чтобы после смениться улыбкой настолько хитрой и понимающей, что где-то под ложечкой засосало. Пообещав, что эту тайну принца не одна мышь не узнает, мужчина извинился перед Ванессой и поспешил в противоположное от них направление. Андуин с грустью смотрел на удаляющегося служивого - сегодня в казарме будет много сплетен. Он вновь перевел взгляд на Ванессу, тихо вздохнув и кивнув ей следовать за собой, на свякий случай схватив за руку, чтобы точно не убежала, проводя через коридоры и вереницу несущих свою вахту по защите дворца, покуда не захлопнул за ними дверь своей комнаты, отгораживая от всего остального мира.
[indent] Корзину он все же поставил на стол, прижав ей пока еще не исписанные ровным подчерком листы и потерев уставшие глаза.
[indent] — Что... что ты делаешь? — вопрос был крайне странным, но как еще начать этот разговор он не знал. В последний раз она грозилась его убить - пришла закончить? Тогда он ей только что очень сильно помог, но дело в том, что убить его она могла несколько раз уже очень давно. Тогда что - шпионить и красть?

[indent] Он растирает усталые глаза, наполненные тяжестью, пытаясь придти в себя. Кажется, что принц не спал уже много дней и более всего ему сейчас не хватало именно разбойников и убийц под боком. Но не в темницу же ее тянуть? Как бы сильно закон не говорил о том, что место преступника в тюрьме, Андуин помнил, что Ванесса не отличалась жестокостью, пусть они и резко расходились во многих вещах с самого начала. Увы, но страже это будет неинтересно, за все произошедшее на Сторожевом холме, за бунт и последующие прегрешения ее просто вздернут и Андуин понимал, что допустить этого просто не может. Она его спасла.

[indent] Горькая улыбка тронула губы. Когда он в последний раз пытался пробудить Свет в военном преступнике, то получил вазой по голове.
[indent] И повернувшись он благополучно подавился воздухом, отпрянув назад и со всей силы налетая на собственный стол, сметая с него как злополучную корзину, так и документы, белым ковром легших на каменный пол.

[indent] — Ты что творишь!? — спрашивает он еще раз, но этот вопрос звучит надрывно, чуть ли не на грани крика.

[indent] Андуин пытается осознать, что только что произошло, ведь нельзя же было его слова там, перед стражником, принимать за чистую монету, тем более в сложившейся ситуации. Это какой-то тупой обидой колет его эго, ведь все же на него подумали, что он и правда может заставить кого-то лечь с собой, заставить, приказать. Он уже открывает рот, собираясь высказать, что это низко, гадко, да и вообще приличные люди себе бы такого никогда не позволили. А потом вспоминает, словно молнией ужаленный, что Ванесса в приличном обществе не жила, она росла среди бандитов, мятежников и пиратов в месте, далеком от многих моралей. Удивительно, но это помогает, Андуин перестает заливаться краской и даже рот закрывает, сейчас перед ним Ванесса выглядит растерянным ребенком, не привыкшим ни к доброте, ни к альтруизму. Слишком потерянным и испуганным, чтобы даже просто возмущаться.

[indent] — Оденься, пожалуйста. Мне от тебя ничего не нужно. И я никогда... так не делаю. — Принц поворачивается к девушке спиной, опускаясь на колени и собирая несчастный и успевший остыть хлеб, заодно сгребая разбросанные документы, вздыхая над смятыми листами и над всей ситуацией в целом. Вот тебе и поговорили, что он почти что готов был из окна собственной комнаты в ужасе выскочить, лишь бы только избавиться от той неловкости, что забралась внутрь, неуместности. Видимо слишком высокого о себе мнения он был, другим видней, на что мог быть способен принц, ну или думали, что был способен.

[indent] — Зачем ты здесь? Зачем ты во дворце? — Поднимаясь с пола он ощущает, как ломит и крутит кости, гроза по ту сторону подбирается все ближе и рокочет голодным зверем, так, что принц морщится от тянущего чувства в костях. Он сжимает руку, свободную от упавшего хлама в кулак, ногтями впиваясь в ладонь, стараясь заставить вновь посмотреть себя на разбойницу.

[indent] Он всегда умел... читать людей, наверное так было бы сказать правильней. По крайне мере был твердо уверен, что ложь, многими так любимую, способен распознать, словно бы даже почувствовать. Велен говорил, что это благодать Света, а ведь он у нее такой любимчик, одаренный всем этим и заваленный, словно камнями. Он знал точно одно - человек, которого в свое время разыскивали, а теперь считали мертвым, появилась слишком близко от того, кого считала врагом своим величайшим и уж точно не просто так. Ванесса так долго претворялась мертвой и могла бы претворяться дальше, если бы не...

[indent] — Я никому не сказал о нашей встрече в Темнолесье, не волнуйся. — Принц тихо вздыхает, осознавая, что, наверное, нужно было бы. Но что-то не позволило ему сдать разбойницу даже самому Матиасу Шоу, хотя начальник ШРУ наверняка бы заинтересовался такой информацией. За все года, что Ванессы не существовало, она не пыталась навредить ни Западному краю, ни его семье. Возможно она бы и дальше жила тихо и незаметно, если бы судьба и черные дела ТЕмнолесья не заставили их столкнуться.

[indent] Люди не появляются в жизни просто так. Они не встречаются на пути просто потому что - у них всегда есть цель, возможно, эта цель не касается тебя, но в любом случае кого-то или чего-то она точно коснется. Тем более, если речь идет о ком-то, кто успел поставить на уши западный край и спалить сторожевую башню там находящуюся.
[indent] Все было проще в Темнолесье, потому что был общий противник, общий враг, что желал смерти и это как-то само собой вынудило соблюдать перемирие, хоть какой-то его вид по отношению ко всему остальному. Это же вынудило и молчать потом, когда Андуин вернулся обратно в столицу, измотанный и с новым шрамом, еще одним, что расскажет историю невольных новых приключений и станет причиной гнева отца. И именно гнев отца, всепожирающий и такой явный не дал рассказать о том, что один из мятежников ВанКлифов еще жив и ходит по этой земле. Как-никак, а он был должен ей, обязан своей жизнью и за нее отплатил молчанием, пусть часть его и приводила доводы, что нужно бы сдать разбойницу, пока не устроила новый мятеж.
[indent] Ванесса одевается и на лице у нее смятение, но вовсе не из-за происходящего, она внутри себя и гложат ее мысли абсолютно другие, чем можно было бы подумать. Говорит сбивчиво и чуть запинается, уж точно не так по бравадски, как доказывала свою правоту в пещере, приставив ему к горлу нож.
[indent] — Я тебе не верю. — Спокойно отвечает принц, скрещивая руки на груди. — Ты недоговариваешь.
[indent] Ему всегда было просто вычислять ложь, видеть, когда люди пытаются обмануть. Обманывали все, как шулеры, пытающиеся выудить из твоего кармана последнюю копейку, так и вельможи, желающие подобраться поближе к хорошему теплому местечку. Он видел первых, прекрасно знал вторых и точно мог сказать, что в этом мире значила ложь и сколько она стоила для некоторых. Этому учили как в Экзодаре, когда Велен рассказывал о том, как Саргерас склонял на темную тропу его братьев и как он сам не ступил на нее, почуяв ложь в слишком прекрасных словах за столь высокую цену; так и на туманных берегах, когда сердобольные монахи пытались залечить его раны и ведали об своем учении и о том, как ша ненависти и сомнения отравляют душу и заставляют твой голос дрожать.
[indent] Вздохнув, он подходит к окну и закрывает ставни.
[indent] — Плохая идея, внизу камень.
[indent] От отца он все же что-то унаследовал, как многие говорят, это врожденное ринновское упорство, желание головой стену проломить, но своего добиться. И сейчас он хотел правды.
[indent] — Я спрошу еще раз: зачем ты здесь? — его голос спокоен, но вот в голове промелькают мысли, что разбойница достаточно непредсказуема, чтобы попытаться напасть на него. Впрочем - это они уже проходили и он вполне способен дать отпор. А нападать на принца в замке все же не самое мудрое решение. Он тихо вздыхает, проводя пальцами по уставшему лицу. — Веришь или нет, но я тебе не враг. Впрочем, это не отменяет того, что я должен знать обо всем, что происходит во дворце. И если кто-то проворачивает что-то незаконное я тоже должен знать.

[indent] Он знал, когда ему врут, когда хотят отвязаться. Эмпатия, как все говорили у него слишком сильно развитая, помогала людей узнавать, смотреть на них более, чем с одной стороны; каким-то образом он и в самом последнем подонке видел нечто, израненное, перекроенное, что его таким сделало, что заставило поступать плохо. Не все такими были, увы, но кто-то был ужасен просто по складу ума, Велен говорил, что это люди лишенные разума - безумцы, не способные проявлять сочувствие, таких не излечить Светом, не воззвать к душе, потому что ее у них нет и поможет только изоляция ото всех остальных или милостивая смерть.
[indent] — Под кварталом. — Андуин ловит на себе взгляд разбойницы и кивает в сторону, где через множество толстых стен высится дома с карминово-грязной черепицей. — Арены для боев находятся под кварталом и соединяются через ходы под землей, которые были проведены для обслуживания поездов. Ты явно кое чего не понимаешь, Ванесса, позволь объясню: Штормград мой родной город и я знаю его как свои пять пальцев. Меня не держали за семью замками и я прекрасно знаю как и чем он живет, не только его светлые части, но и самые темные, самые ужасные. Поверь, никакой квартал головорезов не сравнится с тем, что я видел в катакомбах под собором... — он на миг поджимает губы, ему не хочется думать ЧТО культисты хотели сделать с телом его матери и какие в итоге к этому были причастны люди. — Понимаю, считать меня маленьким избалованным принцем, что не прочь развлечься с какой-нибудь служанкой или должной ему девицей, намного приятней, но такая недальновидность может погубить тебя намного раньше, чем это сделали наемники, разворошившие новое Братство несколько лет назад. И сейчас ты пытаешься неумело спрятать свое волнение за яблоком. Не выйдет.
[indent] Хотел бы он и дальше играть в историю о прекрасном принце, то продолжил бы делать вид, что не замечает очевидного, но было кое что, что он ощутил, заметил в отблесках глаз разбойницы. Она нетерпелива, такие как Ванесса всегда не любят ждать, ожидание воспринимается ими как пытка, слабость, что еще хуже, а сомнение в их силах как личный вызов.
[indent] — Ты опять врешь. — Андуин расслабленно опирается бедром о стол, смотря на сидящую на полу разбойницу сверху вниз. — У тебя нет людей. И нет возможностей, иначе бы ты никогда не пришла в крепость и не оказалась в этой комнате. Одного понять не могу - кого ты пытаешься выгородить? О ком не говоришь?
[indent] У всех свои секреты, но когда они касаются мест, в которых Андуин вырос, нельзя просто отвести взгляд. Можно сколько угодно делать вид, что ты не замечаешь, как порой очередная прачка или драющий пол служка забирают за стыками колон оставленные зашифрованные заметки, чтобы потом снести их нужному человеку, но он уже не был ребенком, не способным в чужих глазах рассмотреть красные всполохи ненависти. Он видел подобное, ощущал, можно сказать, точно так же, как ощущал, что человек, вернувшийся из плена не был его отцом, а лишь слабовольной оболочкой, видя то, чего остальные старались не замечать, невольно отводя взгляд.
[indent] — Тебе разве не говорили, Ванесса ВанКлиф, что недооценивание врага ведет к краху?

[indent] — Да, оно и видно, как непросто разбить эти шайки. — Это не первый мятеж, но и не последний. Итог не_идеальной системы, которая привела к тому, что доведенные до отчаяния принялись делать то, что в мире, соблюдающем законы человеческие, значится как убийство. История старая как мир, с разными взглядами и противоположностями. Даже отец, что так отчаянно боролся с мятежниками, никогда к ним явной ненавистью не пылал, разве что только к одному, определенному человеку... но б этом Андуин у него никогда не спросит, никогда не попытается вытянуть, потому что Вариану больны эти воспоминания, ошибки тогда еще юного короля в королевстве, что и так слишком сильно пострадало, от войны, от грабежей, от катаклизмов, от жадности. Катрана в свое время отмахивалась, мол, это всего-лишь отребье, сборище разбойников, не желающих зарабатывать честным трудом, вместо этого предпочитая хвататься за нож и отбирать все нужное у тех, кто не может дать сдачи, она говорила, что это не то, о чем должен размышлять ребенок его возраста и что ему бы заняться делами более важными, нежели размышлениями об отбросах общества, которых не изменить. В этом и было все отношение знати к остальным - не изменить, не поменять, люди не меняются, да и не хотят, так к чему же стараться?
[indent] Но это время прошло, после заговора, не одного, а сразу нескольких, хватка разведывательного управления вокруг знатных господ сомкнулась, словно кандалы. Это не увидеть так просто, не осознать, но если начать обращать внимание, если начать подмечать, то можно с легкостью лицезреть, как острые кинжалы упираются в спину, предупреждая, что королевство не потерпит еще одной интриги в это нелегкое время. В такие времена любая дестабилизация может привести к жутким последствиям. Андуин смотрит на бумаги, на них прошения и запросы на ресурсы, Дренор нуждается в дополнительном спонсировании, чтобы можно было спокойно продолжать кампанию против Железной Орды и пока что сообщения не очень тревожные, можно сказать, что даже довольно... спокойные. После разрушения портала и перехвата нескольких военачальников, противник поутих и отступил. Оставалось удивляться, насколько несокрушимой силой могут быть Альянс и Орда, когда работают вместе, а не порознь.
[indent] — Нет. — Коротко говорит Андуин, спокойно смотря на девицу перед ним. — Не пойдет. Видишь ли, я не привык оставлять всю работу другим и отходить в сторону, тем более, если дело касается этого города.
[indent] Не в первый раз, не так ли? Когда сошедший с ума аспект крыльями своими переворотил половину города, он был одним из тех, кто пытался в столицу ринуться. Не сразу, конечно же, казалось, что юному принцу безопасней будет в Экзодаре, там, где странники средь звезд обосновались, но волнения дошли и до тех краев, а учителю нужна была передышка, точно так же, как и самому Андуину, что домой стремился, только для того, чтобы осознать, ничего тут не поменялось и заговоры росли пышным цветом, но если раньше заговорщики себе хотели власти, золота или людей под себя подгрести, то на этот раз культисты Сумеречного молота желали лишь только изничтожить, перемолотить и ввергнуть в хаос.
[indent] — Ну что ж, придется тогда самому. Мы с тобой уже выяснили, что ты явно принимаешь меня за кого-то другого, кем я являюсь. — Он вздыхает достаточно театрально, отлипая от стола и разминая уставшее тело, слушая, как щелкают кости, очень громко, последствия его пандаренских приключений. — Пожалуй, начну поиски с таверны в квартале магов, как же ее там... Забитый ягненок. — Как-то так повелось, что ежели хочешь умереть быстро и с концами, то лучше всего начат задавать неправильные вопросы в неправильном месте. А что есть более место неправильное, чем подпольное станище тех, чью профессию опасаются, порицают, но все же ко службе привлекают... неофициально, конечно, любое общение с демонами обязано быть пресечено, но точно так же оставалось и удивляться,  сколько чернокнижников на деле были еще и рьяными патриотами.

[indent] У аристократов была одна черта, одновременно плохая и хорошая - жадность. Плохая, ибо, как поется в одной кабацкой песне, жадность — это плохо; хорошая, ибо на жадности этой можно играть как тебе вздумается. В такие времена он часто вспоминал Ониксию, черная драконица, не смотря на все произошедшее, в каком-то смысле была ему самым полезным воспитателем, ибо, не смотря на все свои планы, к образованию принца подходила со всей ответственностью, особенно к попыткам объяснить ему особенности дворовых интриг, которые всегда казались Андуину глупее даже его детских игрищ с палкой против куста крапивы. Но не зная их можно очень легко быть использованным, что, после событий с драконицей, ему вот вовсе не хотелось. В конечном итоге он просто абстрагировался от попыток манипулировать собой, вежливой улыбкой и неряшливым взглядом, он стал для аристократов неинтересным, потому что сумел выстроить вокруг себя ореол полной бесполезности в их планах. Отец, конечно, делал по другому, его боялись и страх этот был сильнее желания подпольных игрищ. В итоге дворянство просто принялось планомерно копать друг под друга, а они оказались в стороне. Андуина такое вполне устраивало.
[indent] — Я знаю Риджвелла, — Андуин коротко кивнул, в памяти тут же всплыло лицо ему не то чтобы даже приятное, хотя, возможно, дело было в том, что Риджвелл в тот момент взглядом далеко не целомудренным пожирал Джайну и если бы такое увидел сам король, то проблем бы дворянин себе не то чтобы нажил, то возможную встречу с кулаком Волка вполне. — Он довольно нервный персонаж. И читать его достаточно легко.
[indent] Даже легче, чем Ванессу, хотелось бы добавить, но это он оставит невысказанным. В конце концов, должны же у принца быть свои секреты. У Донована не было поместья, насколько он помнил, лишь только дом в самом городе, откуда он вел свои торговые дела, в последнее время крайне удачные, оно и понятно, коль король закупает все нужное для военных действий на Дреноре и позволяет торговать с Ордой по новому мирному соглашению. И все же приток его средств был слишком... объемным. Андуин не интересовался этим, ибо и аристократией ему вот совсем интересоваться не хотелось, они вызывали позывы рвотные своим желанием прибиться к месту теплому и хорошо нагретому. Но и игнорировать их было очень глупо - гниет с головы, не так ли.
[indent] — Я попрошу одного жреца из собора, он умеет незаметно проскальзывать куда не нужно. — При этом даже не являясь агентом Шоу, как-то не срослись у них отношения, а может простое нежелание самого жреца быть у кого-то на побегушках, Андуин никогда не спрашивал, потому что это было до безобразия глупо и недальновидно. Он склоняется над столом, собирая все бумаги и складывая их в верхний ящик стола, можно даже не запирать, все-равно тут только отчеты и просьбы, ничего ценного и компрометирующего. — И я знаю многих агентов, мои глаза открыты.
[indent] Что это за принц такой, который не может даже запомнить имена тех, кто ему прислуживает. Это народ, что служит его отцу, но и сам Андуин их слуга. Что же касается дворянина... вкрадчивый голос Катраны откуда-то из прошлого тихо говорит ему о том, что в таких делах нужно быть особо аккуратным, ослепить того, кто желает ослепить тебя. Андуин тихо вздыхает и снимает синий камзол с нашивками льва, то, что его как принца определяет, выуживая из-за спинки кровати старую потертую куртку с несколькими заплатками, что сделаны рукой рабочей, старая совсем, в плечах давно уже тесная, хотя во времена Пандарии она казалась ему просто безразмерной, снятой с плеча одного из пандаренов, что во время пути накинул на него свою же вещь, причитая, что без шерсти он, такой маленький, точно в горах замерзнет, а так хоть получше будет.
[indent] — Если ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, просто так и скажи. — Андуин ухмыляется, натягивая поверх куртки походный плащ и одергивая его. — Идем?