[indent] Сегодня было до безобразия холодно, слякотный дождь, мелкий и редкий, осел на плаще, намочил, сделал тяжелым. Серые неприветливые тучи опустились еще ниже и цепляли шпиль собора, отбивающего колокольную панихиду. Они словно отбивали заученные слова "нам очень жаль" с тем оглушительным ревом, от которого всегда закладывало уши. Редкий прохожий, решивший высунуть нос в эту непогоду, мало обращал внимание на условности и уж тем более даже задумываться об произошедшем сейчас лишний раз не хотел. Может потом, сидя в таверне, перемывая кости всем известным и не очень личностям, шушукаться о том, какой ужасной была смерть такой юной и прекрасной девушки, ни за что убиенной. Или все же было за что?
[indent] — Ну кто знать мог? А никто. Мало ли что на уме у нее было, нам-то она о своих планах не ведает. Кстати не в первый раз, я же тебе вроде не рассказывала, как она нас всех опоила, потому что приревновала к новичку? — Тесс простужено шмыгнула носом и сильнее в собственный плащ укуталась. Андуин не звал за собой гилнеаскую принцессу, но та все-равно упорно следовала по пятам, продолжая доказывать, что некоронованные тут ни при чем и уж тем более не знали, что произойдет и очень уж просили и дальше такой версии придерживаться. Андуин и сам прекрасно понимал, что Джорах не идиот и уж точно не будет действовать так открыто и так глупо. — Да и смысла не было, эта... мммм как там ее? Мелори? Ну чисто же ребенок, как будто первая, кто за тобой хвостом носится и мечтает стать королевой.
[indent] — Она первая, кого убил в стенах дворца тот, ко должен быть уже давным-давно мертв. — Процедил Андуин, поморщившись, то ли от дождя, то ли от того, как неистово голова раскалывалась. Да, Н'Зот повержен, но это не значит, что ему по взмаху руки стало лучше, дикие головные боли приходили все еще слишком часто, как и усталость.
[indent] — А какая по счету, что тебе яд подсыпала? — король недовольно зыркнул на принцессу гилнеаского королевства и та быстро подняла руки вверх, словно сдаваясь. — Я знаю-знаю, надо было сообщить сначала ШРУ, выяснить, чья это работа и кто еще замешан. Говорю, мы не знали, что она решит прирезать девчонку так внезапно.
[indent] Сапог угодил в лужу, растекшуюся вдоль всей мостовой, лишь только шум воды из стоков, да этот нестерпимый звон были вокруг. И серый камень крепости смотрел на него еще более неприветливо, а стражи, обычно караулящие двери, забрались в свою каморку, из которой лился тепло-оранжевый свет.
[indent] — Дальше я сам. Передай Джораху, что я все понял. — Тесс еще немного помялась перед серой аркой каземат, но, поняв, что внутрь ее никто приглашать не будет, все же скрылась за плотной пеленой мелкого дождя, действительно оставив одного. Стражники, вышедшие на шум, поначалу по уставу пытались допросить, кто к ним пожаловал, но, узнав лицо своего короля, тоже попытались ретироваться как можно быстрее. Еще не прошли слухи о том, насколько скверное было у их правителя настроение, когда бог безумия копался в его мозгах и к чему это могло привести. Никаких казней, слава свету, если бы в таком состоянии он кого-то убил, то точно бы себе не простил...
[indent] В этих темных коридорах свет факела, который ему любезно протянули, отбрасывал поистине тени жуткие, принимающие формы зверья несуществующего, вроде того, что ломанными формами приходили в его ежедневных кошмарах. Андуин вновь морщится, когда воспоминания о них ударами молотка по черепной коробке сотрясают окружающий мир и заставляют белые пятна вновь вспыхнуть. За дверьми клеток раздается шум и гам, на свет факела стекаются другие заключенные, они тянут руки, пытаются что-то кричать, мольбы или проклятья, некоторые вообще всеобщего не знают и могут только рычать да гавкать. А он идет дальше, удивительно, что не в первый раз, с уверенностью, что и даже не последний.
[indent] — На моем столе около сорока прошений о том, чтобы тебя повесили без суда и следствия. — Андуин ставляет чадящий факел в металлическое кольцо на стене и стягивает с себя мокрый плащ, который тяжестью своей давит на руки. — Назови хотя бы одну причину, по которой я не обязан выполнять их просьбу?

[indent] О нет, он не даст ее казнить, он сам ее придушит, здесь и сейчас, не дожидаясь никого лишнего.
[indent] — Ты думаешь это смешно? — Андуин гаркнул так громко, что эхом от камней отразилась звуковая волна и где-то в дальних коридорах завывающий гнолл перестал тянуть свою заунылую. Набаты в голове стали стучать все настойчивей, выбивая свой нестройный ритм внутри его черепной коробки и Ванесса проще вот совсем не делала. — От тебя открестились все, кто мог вытянуть из-за этой решетки, все как один сказали, что они тут непричем и что ты действовала по собственному самодурству. Больше некому придти на помощь и из этих каземат никак не сбежать.
[indent] Больше некого опоить, отравить или подкупить. Некого убедить в своей исключительности. То, как легко может разрушиться все, всего-лишь одним действием, могло бы даже его удивить, не будь и до этого перед глазами короля достаточно примеров. За его спиной аристократия, они оплакивают такую юную и неизмеримо прекрасную, ушедшую так рано из-за злых действий преступника. Мотивы ее убийцы до сих пор непонятны, что только хуже, ведь там, где нет места конкретике, начинаются пересуды, а там где сплетни, там и выдумки разной степени адекватности, одни других краше. И это не заткнуть, не пресечь, злые языки плетут свою паутину вокруг всего произошедшего и сейчас самое главное случайно во всех этих нитях не запутаться и в ловушку не угодить того чудовища, что все это сплело.
[indent] — В моей крепости убивают одну из приближенных, причем убивает та, кто уже долгие годы считается мертвой. Ты понимаешь, что одним своим действием разрушила репутации многих? — он складывает руки на груди и чувствует, как внутри нарастает раздражение. У него так много дел, особенно теперь. Он должен быть в соборе, говорить одухотворенную речь, полную скорби и сочувствовать чужой утрате, а не пытаться достучаться до убийцы, что, судя по поведению, окончательно спятила. Дело было в том, что не смотря на то, что Мелори его травила, он не был на нее зол, не был даже обижен. Она не была той, кто делал бы что-то из простой злости, он не видел в ее глазах возможной ненависти и подобострастия, что могли бы эту ненависть скрыть. В конечном итоге она могла быть таким же инструментом, как и кинжал в руке. Плохо было то, что и после смерти она послужит этим кинжалом, что вонзится ему в спину. Потому что такие промахи королевству не простят. Это понимают все, поэтому и отказываются, медленно отходят в сторону, ведь иного выбора нет в данной ситуации. На этот раз рассказом одурманенных героев не удовлетворишь публику, на этот раз простого слова будет недостаточно.
[indent] — У меня времени достаточно, уж поверь мне. — Андуин слышит, как скрипят собственные зубы. — Чего о тебе не скажешь. Что было в твоей голове, когда ты убивала эту девочку? Ты хоть на секунду задумалась о последствиях или даже и этого не промелькнуло?
[indent] Вопрос "зачем?" был самым острым, тонкими иглами впиваясь под ребра. Он пытался найти логику во всем этом, но находил лишь только эмоции, те самые, которые разбойница так неумело прячет, яркие порывы, которые никогда не должны застилать голову, иначе получится  именно то, что они сейчас имеют в конечном итоге. Король Штормграда закрывает глаза и тихо вздыхает, он устал даже для того, чтобы кричать, невольно думая о том, как отцу удавалось так долго повышать голос на остальных без передышки. Интересно, чтобы он сказал обо всей этой ситуации? Начал бы тоже кричать?
[indent] Уже никогда не узнать. Тут есть только он сам и Ванесса. И больше никого.

[indent] Ему бы хотелось сказать много чего. Начать, например, стоило с того, что после всего устроенного все, кто мог быть причастен, сейчас станут тише воды, ниже травы. Знать уже переполошилась - прямо в сердце их королевства случилось нападение, тень сомнения пала на трон, невозможность короля защитить не то что свое королевство, но и тех, кто к нему находится ближе всего. Многие уже покинули крепость, ссылаясь на важные дела, многие, конечно, из страха, что еще не все закончено и что они могут стать следующей жертвой убийства, другие же из опасения, что ШРУ начнет копать и может вонзить лопату около их головы со всеми страшными секретами. Они так уже делали, много лет назад, когда первое братство набирало свои обороты. Хотелось бы высказать, что сейчас станет намного хуже, что все успели поразбежаться и теперь не отловить, если только не официально потребовать возвращения, а там мало ли, какие вещи смогли припрятать.
[indent] — Это уже неважно. — Теперь уже так легко не отделаешься. Андуин сам это сделал, отдав управление армией Туралиону, что вызвало крайнее недовольства Матиаса, этими действиями он фактически сам подтолкнул их к попытке измены, ведь теперь, если король внезапно скончается, то хаос может и не воцариться, а тот, кто окажется приближенным к экзарху, получит многое. Туралион воин, а не политик, он долгие года сражался исключительно с демонами, чьи мотивы были просты и понятны - уничтожить абсолютно всякую жизнь; он не смог бы быстро распознать, где благое участие, а где сладкая ложь.
[indent] Оставался лишь один вопрос - что делать с преступницей, лишившей жизни невинную девушку, потому что... что? Можно было не сомневаться, что если спросить саму Ванессу, то она ответит какую-нибудь глупость, что еще раз подтвердит, что она безумна. Король только качает головой, он чувствует себя... как обычно. Странно, но ощущение слабости уже столь привычно, сросшееся с ним ощущение, после тех долгих недель, обращенных в месяцы, когда внутри его головы копошился посторонний, перебирал и переиначивал его мысли как ему заблагорассудится.
[indent] — Свет справлялся и не с таким. — Он точно знает, чувствовал, еще в Пандарии, когда задыхался кровью под обломками, что просто так его не заберут, словно насильно пригвоздив к земле и крепко держа, чтобы душа и правда не отошла в мир иной; точно так же, как и долгие месяцы под властью темного бога, когда казалось, что разум окончательно должен покинуть его, что-то, всего на секунду, но возвращало его обратно, словно оплеухой.
[indent] Звенят ключи, которые он потребовал у стражников, они протягивали ему связку с выражением дикого страдания на лице, прекрасно помня, что когда такое произошло в прошлый раз, мимо них прошагал свободный от оков воевода и скрылся где-то среди стоков, даже внимания на них не обратив. Если он и опять проведёт нечто такое, то скандал будет еще громче. Андуин отпирает дверь и заходит сам, ощущая сырость помещения, запах камня и мха.
[indent] — Хорошо? — он хмурится от этих слов, они вызывают в нем злость и раздражение. Андуин делает шаг вперед. — Ничего не будет хорошо, уж точно не теперь. Королевство на грани кризиса, наш главный противник все еще не пойман, хрупкий мир готов развалиться в любой момент, знать решила, что сейчас самое время поиграть в заговор, а теперь еще и ты решила, что самое время умереть? — он подходит еще ближе, раньше голос в голове предлагал Ванессу придушить, потому что она опасна, сейчас ему хочется ее придушить из-за ее же непробиваемого желания убиться как можно более трагично и глупо. — Что, куда делось все упрямство? Думала я не знаю, что ты прыгаешь по крышам и пробираешься в мою комнату, пока я сплю? Думала не замечу изменившийся запах. Сколько бы я тебя не гнал и не пытался выкинуть, ты все-равно упорно бежишь следом, даже если тебя не просят и уж тем более, если тебя не просят жертвовать собой. Как же ты... — Андуин рычит, хватая лицо Ванессы и притягивая к себе, впиваясь поцелуем. Не смотря на то, что она его раздражала, он все же скучал по ней.