"Тоска какая. Какая же тоска". Эта была единственная (и не очень умная, будем честны) мысль, которая неотступно крутилась в голове Тассариана, пока он ехал по дорогам Западного края с посланием от короля, до Сторожевого холма и обратно.

Послание нужно было доставить как можно быстрее - в делах, касающихся войны с Королем Личом, не могло и не должно было быть промедления, - поэтому путь туда слился для Тассариана в сплошную пелену черной дороги, черных деревьев, частоколом мелькающих по сторонам, темных домов без единого огонька - и солнца, единственного, что почти не двигалось - встающего по левую руку от него и садящегося - по правую руку. Да, долететь было бы быстрее, но личного грифона Тассариан из Акеруса не прихватил, а мучить обычного почтового грифона прикосновением к не-мертвому у него не было никакого желания. Тем более что его Сумрак, молчаливая, неутомимая и быстрая, всегда была под рукой, только позови.

Но вот обратно он уже не торопился. Приказ ополчению передан, войска Альянса выступят в Нордскол, когда на северных берегах сойдет лед - до того отправлять южные корабли в моря, полные смертельно опасных ледяных глыб, было форменным самоубийством. А значит, у Тассариана был как минимум месяц, когда он мог делать что угодно. И это ощущение было... крайне непривычным.

Поэтому для начала он неспешно ехал обратно - и чем дольше он ехал, тем сильнее его охватывало... это самое странное чувство. Тоска. Казалось бы, ему, рыцарю смерти, совсем недавно сеявшему гибель и хаос в людских землях, было не привыкать видеть картины запустения. После полей, залитых чумой, после грибных - гнилых - лесов, после смертей сотен в один день - да что там, порой в один миг -  что такого могло быть в разрушенных домах, в пустых полях, заросших пожухшими сорняками, в случайных скелетах на дороге, которые никто не убирал?.. С одного такого с карканьем взлетело воронье, отскочил койот, скуля и скаля зубы - и Тассариан понял, что человек умер совсем недавно. Может быть, в тот самый момент, когда в руки Гриана Камнегрива легло письмо короля.

Может быть, дело было еще в том, что в этой земле едва начиналась весна - грязь под копытами, ни листочка на ветках... но Тассариан - еще при жизни - встретил не одну весну в деревне. И сейчас-то он отлично помнил, что в этот сезон уже начинается самая работа: проленишься весной, осенью урожая не жди. Но поля тут были почти пустыми, а люди, которые ему встречались... все больше были похожи на бродяг или грабителей, чем на фермеров. Дважды на него пытались напасть - и он убил нападающих, не испытав ни капли сожаления. Это для него те зубочистки и колотушки - что кодо дробина. А вон тем людям, которые упорно пытались - мотыгами и голыми руками - рыхлить землю, этих ублюдков хватило бы за глаза.

...но вот на третьей попытке его ограбить Тассариан сломался. Это случилось, когда он решил спешиться возле очередной разрушенной фермы, сам не зная зачем - эта ферма ничем не отличалась от всех предыдущих. Видимо, потенциальный грабитель надеялся, что, разглядывая эту... разруху, он не заметит того, что происходит за его спиной.

Нет, у него не было в переметных сумах ничего ценного - да в целом почти ничего и не было - но, когда он краем глаза увидел, как чумазый ребенок неизвестного пола, от худобы больше похожий на крысенка, пытается подобраться к его лошади, приседая от шороха и, наверное, надеясь на незаметность, - странное ощущение достигло своего пика. Сумрак, привычно стоящая как вкопанная, только скосила глаз на хозяина, не зная, как нужно реагировать. Тассариан, прикрикнув, замахнулся на крысеныша - но при этом из руки у него вылетело несколько мелких медных монет, которые сдали ему еще в трактире Штормграда. Тускло мелькнув в воздухе, они исчезли в грязных кулачках - так быстро, что живой человек не успел бы моргнуть. И почти одновременно с этим в сухих зарослях сорняков - бесшумно, как призрак, - исчез и ребенок.

"Надо было его убить", - сам удивляясь своему порыву, подумал Тассариан и снова тяжело оперся на ограду. Бывшие хозяева фермы хорошо строили, на совесть - даже сейчас, насквозь гнилые, доски выдержали его немалый вес. - "Один хрен не выживет. Деньги отберут. А так быстрее было бы". Мысли о том, что теперь на потенциально богатого всадника местные могли начать охоту уже всерьез, его смутно раздражали, но больше по привычке. Торопиться ему все равно было совершенно некуда.

Мгновение задумчивости оказалось коротким. "Живые. Живые рядом. Много живых. Приближаются", - сказал обострившийся нюх не-мертвого, и Тассариан прищурился. До его слуха донесся странный звук - будто какие-то карлики на разные голоса, быстро и неразборчиво, лопотали что-то нечленораздельное, хихикали и... В этих голосах были угроза, ярость и насмешка, а еще... желание жрать. Будто это были не живые, а стая гулей, спущенная с поводков.

"Ого. Это, однако, становится интересно".

Звук постепенно приближался, и в целом можно было бы остаться на месте - там, где его буравил взгляд невидимого в траве, но не убежавшего далеко ребенка - и подождать. Но любопытство Тассариана родилось, кажется, вперед... не только его рождения, но и рождения его родителей. И к тому же... даже если этот самый ребенок попытается кинуть нож ему в спину - Тассариан почему-то не хотел видеть, как этого ребенка разорвет стая тех, кто с расстояния был так похож на голодную нежить.

Он, неожиданно легко для своей комплекции, вскочил в седло и присмотрелся. Со стороны реки поднимались - бежали, подпрыгивая, - фигуры, невысокие, как дворфы, и сутулые, как зомби, но вместо смутно ожидаемого запаха мертвечины ветер принес резкий и острый запах псины. Звякнуло оружие, кто-то в передних рядах, увидев его, залаял, ускорился, переходя на скачущий бег. Тассариан хищно улыбнулся, чувствуя, как от ожидания боя быстрее бежит по жилам то, что можно было бы назвать кровью. Наконец-то настоящий бой. Настоящий противник - и демон с тем, что он понятия не имел (забыл?..), что это за твари. Это были не люди, они были вооружены, агрессивны - а значит, им было нечего делать на землях Альянса.

и некому было защитить их
и незачем
это враг
враг будет уничтожен

Сумрак - будто почувствовав его опасное предвкушение и заразившись им - нетерпеливо топнула копытом.

- Вперед, - негромко проговорил он, хлопнув лошадь по шее, и она рванулась навстречу противнику.

Нет, ей не требовались команды, она понимала его с полу-мысли, и все-таки - будто они оба одинаково любили притворяться живыми - Тассариан старался приказывать ей - вслух.

По доспеху гулко застучали камни, свистнул - и застрял в щели - метательный нож. Тассариан не смотрел, что происходит с теми, кто, шарахаясь от его мечей, падает под копыта Сумрак - равно как не обращал внимания на тех "героев", что пытались проскользнуть ей под брюхо и перерезать сухожилия. Они слишком давно сражались вместе, и лошадь сама знала, что делать - будто сама она тоже питалась от этих смертей, от этих воплей, будто она пила кровь и мозги из раздробленных голов - и это делало ее ненадолго - почти - живой.

...твари явно привыкли к легкой - и живой - добыче. Грязные, дикие, вооруженные абы чем - сейчас они сами стали легкой добычей - хоть и не понимали этого - и это было так смешно.

В задних рядах нападающих Тассариан приметил особенно крупного, увешанного оружием самца. Тот не стремился в атаку, а лишь гавкал что-то на своем уродливом наречии... пока невидимая удавка не стиснула его горло, поднимая в воздух. Самец отчаянно забился, захрипел, заскреб лапами, пытаясь освободиться - но та же удавка рванула его вперед, к цели... насаживая на меч.

Тассариан долгие пару секунд смотрел, как стекленеют глаза на зубастой морде - а потом с отвращением стряхнул падаль с клинка. Это стало будто бы знаком - замершие от ужаса нападающие заверещали и кинулись в разные стороны.

- Эй, слишком быстро! - засмеялся Тассариан - и, покорный движению его руки, из земли острыми иглами поднялся лед. Замораживая, протыкая, разрывая на части бегущих.

"Эх, земля в этом месте долго родить не будет", - подумал он рассеянно, спрыгивая с лошади. Под тяжелыми сапогами противно хрустнуло, но он не обернулся. Нужно было еще закончить с теми, кого лед прихватил только отчасти - с теми, кто, скуля от боли и смертного страха, пытался уползти прочь на навеки отнявшихся ногах, с теми, кто пытался ковылять, прихватывая раны на груди...

Но среди раненых нашелся тот, кого Тассариан уж никак не думал тут увидеть. В кустах, возле последней найденной твари (на остальных Тассариан решил плюнуть, выжили - так один хрен ненадолго), распласталась курица - и, судя по кровавым пузырькам на ее клюве, ей оставалось недолго. Наступили ли на нее в драке, приморозило ли ее льдом или она просто испугалась до смерти?.. Она попыталась от него бежать, но тело ее уже не слушалось.

- Вот демон, - Тассариан в задумчивости потер бороду и показал птицу лошади, будто та и вправду могла дать совет. - Гля, чо я нашел. Небось не лишняя хозяину-то... Вернуть бы, хоть бы и дохлую, а кому...

Сумрак едва заметно качнула головой в сторону, но Тассариан и так уже почувствовал присутствие живого рядом - и, пожалуй, даже опознал его по запаху.

- А черт его знает, что она ест, - рассеянно ответил он. - Ни разу не видел. А ты, однако, смелая, малая, - одобрительно крякнул он, оборачиваясь. И как только тебя в драке не пришибло, а, оторва.

По голосу, да и присмотревшись хорошо, спутать давешнее существо с мальчишкой было уже нельзя. Это однозначно была девчонка, и девчонка на редкость боевая - вон как этого... гнолла, как бишь его, приложила. И смотрит прямо, не моргая, любопытничает, будто не боится совсем. Тассариан задумчиво покрутил (таки издохшую окончательно) курицу в руках, чувствуя себя на редкость глупо - но так и не зная, куда ее девать. Местные его шугались (еще бы), и идти на ферму было идеей... плохой, да. Еще помрут со страху. Но если девчонка знает, чье это, - может, передаст?.. хотя не пришибли б ее ненароком за такой подарок, навряд ли за убитую куру по голове погладят...

- Не в ополчение, нет, - покачал он головой. - Я тут свое дело сделал... Война скоро будет, малая, - неожиданно сам для себя добавил он. - На севере... далеко отсюда, Король-Лич собирает войска. Если не остановить его - вурдалаками весь мир станет. Ну, или такими, как я, - пожал он плечами.

Девчонка явно принимала его за живого, и это было и неожиданно приятно, и как-то... как-то... Тассариан не мог подобрать слова.

- Вот туда я и поеду, - заключил он.

Клятая курица в руках мешала, но куда ее деть? не кидать же на землю... Тассариан бросил взгляд на курицу, на боевую девчонку, у которой скулы так обтянуло кожей, что того и гляди треснет... снова на курицу... и в голове наконец со скрипом состыковалось то, что для живого было б ясней ясного.

- Ты, малая, жрать небось хочешь? - это было не вопросом, скорее утверждением. - Забирай куру как военный трофей, отдашь мамке, пусть суп сварит. А мне покажи, где та ферма, отдам им выкуп за убитую скотину.