Малфурион Ярость Бури, unk.* |
| Малфурион Ярость Бури, Верховный друид, |
О ПЕРСОНАЖЕ
Общий концепт персонажа
Полная биография и вотэтовотвсе - здесь и здесь. А я буду как обычно.
* про возраст: единственное указание - это то, что на момент Warcraft III Малфуриону и Иллидану около 15к лет. Почему бы и не да.
Ночь. Июль. Полночная прохлада.
Мягкий звук – во сне иль наяву?
Ты не бойся – там, во мраке сада,
абрикосы падают в траву. ©
► Он ни единого мига в своей жизни не завидовал брату. Нет, правда. В это сложно поверить - но это так. И ни единого же мига он не хотел быть Избранным или кем-то подобным, ему и на своем месте было неплохо. Его бы воля - он бы всю бесконечную жизнь прожил в маленьком домике у водопада и не искал ни власти, ни славы. Но судьба распорядилась иначе.
► Он был глубоко убежден, что Тирандэ выберет брата. Это же очевидно, ну.
► Он - очень спокойный и ровный, и отличается от брата-близнеца так же, как тихое озеро под летним солнцем отличается от быстрой и бурной горной реки. Река - она же ух! А озеро - ну что озеро. Тишь, гладь, благодать, стрекозы какие-то летают, цветы цветут. Одна тоска да скука (с). Он очень удивлялся, когда рядом с братом кто-то замечал его. И это не самоуничижение, нет, скорее то, что он полагает здравой оценкой себя. Он вообще, как правило, рассуждает здраво (спойлер - не всегда).
Родившись левреткой, помни прежде всего о своем росте, а не о том, что ты – собака. Тогда, возможно, ты и сподобишься на нечто великое. Если станешь исходить из своих возможностей, а не истратишь жизнь на лай, требуя, чтобы тебя чтили, как медвежью гончую. ©
► Он понимает язык птиц, зверей и деревьев. И может - не приказать, но договориться. О многом, да.
► Он на удивление искренен - и потому со стороны может показаться (и с завидной регулярностью кажется) насквозь лживым и лицемерным. Нет, ему и в голову не приходит доказывать, что это не так - его скорее изумляет то, что кому-то это может таковым показаться. Он-то про себя все знает.
На приборной панели
Круглая ручка,
В ней прячется доступ
К подъемной силе.Кто тебя вспомнит,
Если ты сразу
Не туда залезешь,
Куда просили? ©
► Как ни странно, он может быть на редкость безрассудным - особенно когда дело касается его близких и его народа. Он ни на минуту не думает о том, заметят ли то, что он делает - он думает только о цели. Он не боится говорить о том, что Высокорожденные как-то слишком увлеклись и стали безнадежно далеки от народа - несмотря на неиллюзорную возможность наказания. Он лезет ломать портал Высокорожденных, рискуя никогда не выйти из сна. Ииии так далее, и тому подобное. Правда, чем старше он становится, тем больше он уверен в своих силах (и понятно, почему), но все-таки.
► “Где ночует носорог пяти тонн весом? А где хочет - там и ночует”. О да, он может быть очень, очень разрушительным, потому что весь мир - его сила, и в ярости он превращается в того самого носорога. Твоя крепость - из камня, а я могу попросить камни - разомкнуть свою вечную связь.
Что там наобещали? Посмертной славы? Воинского почета?
Того, что пришлют на смену еще какого-нибудь идиота,
защищать этот город, никому не нужный сто лет в обед?
Вынужден расстроить — кроме тебя, таких идиотов нет.
И вот я стою спиной к городу, а он — к городу лицом:
завтрашний мертвец разговаривает с завтрашним мертвецом. ©
► Он всегда был за мир и договориться - ровно до того момента, пока не запылал Тэльдрассил. Хотя… скорее во время Войны Шипов, да. Если бы не это - он бы был рядом с Магни, Хамуулом и их полутора друидами и пытался бы исцелить рану Азерот. Но… нет.
► На самом деле эльф по имени Малфурион давно простил своего брата по имени Иллидан. Но Верховный друид Малфурион не простил Иллидана-предателя, принесшего и своему народу, и миру столько бед. Права он такого не имеет. Такие дела.
С кем конкретно из присутствующих на проекте персонажей и во что вы хотели бы сыграть
► с Тирандэ - во все-все, начиная с самого старта (да хоть со знакомства - “а мой брат - Избранный! нет, ну правда! хочешь, познакомлю?”). В ту любовь, что сильнее смерти. В “просто будь на моей стороне” и “мы в день последней битвы встанем рядом”. Но и в “любимая, ты неправа”, конечно, тоже.
► с Иллиданом - сам он знает, во что в сложные родственные отношения, короче.
► с Майев - в мирные годы золотой юности (искать меня в лесу - это найти себе приключений, примета верная), а потом в “если б не был такой добрый - убил бы нахрен, право слово”.
Ииии еще придумаю, с кем.
Отступления от канона и хэдканоны
Ничему не противоречит, но и нигде не указано - у него очень красивый голос, но то, как он поет, слышала только Тирандэ (а еще, может быть, Иллидан и Шандрисс). Так вышло.
ОБ ИГРОКЕ
Способ связи
Пробный пост
{ Пока ты глуп, беспечен и мал, берегись, чтоб он тебя не поймал,
беги от него, как от чумы,
но помни, что он быстрей. © }
Радость переполняет ее, грозит перехлестнуться через край [грозит выдать ее]. Тал’ена опускает ресницы, смотрит в пол, в сотый, тысячный раз переплетает тугую черную косу, прячет взгляд - еще больше, чем обычно. Она не хочет смотреть - вокруг нее ходят, шевелятся, говорят пустые мертвые тела без имен, без памяти, без своей воли. [не о чем ей говорить с ними] Она слушает. Ее ни о чем не спрашивают. Над ее головой спорят, злятся, брызжут ненавистью - мертвые руки ее матери вцепляются в подлокотники трона, рот кривится в жуткой, изломанной усмешке. Королева недовольна. Тал’ене кажется, что нельзя радоваться больше - и все же она радуется. Каждое слово королевы, каждое слово принцев ласкает ее слух - они говорят правду. Здесь, сейчас, они не будут лгать - в этом нет смысла. И это значит…
[indent][Надежда. Этому имя - надежда.]
[indent][Даже для тех, кто прочнее всех был скован Его цепями.]
- Я вырву из ее груди лживое сердце! - шипит королева, а Тал’ена думает - ты не дотянешься, руки коротки, она-на-свободе. Она обошла вас всех. Она обманула Его. Она сумела ранить Его черной стрелой. Вы не истекали бы такой злобой, если б это не было правдой.
Ей хочется сорваться с места и бежать, ей хочется шагнуть со стены Цитадели в пустоту - и лететь, нести эти вести тому, кто отчаялся. Но она медлит. [спешить нельзя] Мертвое тело ее матери злится - и ищет, на ком сорвать злость. Она может запретить выходить, покидать Цитадель. Поэтому она переплетает косу и молчит, и делает скучающее лицо - [мне нет дела до этих ваших Отрекшихся, Он сметет их, не заметив]. Ей кажется, что в неживой груди, где давно затихло пробитое клинком сердце, что-то бьется - отчаянно и быстро.
[indent][Надежда. Этому имя - надежда.]
Тал’ена выжидает время. Она прячется от взгляда мертвых глаз королевы, она ждет, когда про нее забудут [про нее всегда забывают] Она думает о свободе - и о черной стреле, и это позволяет ей ждать. Он уязвим. Он не всесилен. [и никогда всесильным не был] “Может быть, Он даже слабее, чем мы думаем? - спрашивает она себя и замирает от невозможной радости. - Может быть, Он еще более уязвим?”
Никогда еще [долгие дни, тянущиеся как годы, и годы, тянущиеся как столетия] она не чувствовала себя такой живой и настоящей. Она бы пела и смеялась, если б в этих ледяных стенах песни и смех не умирали, еще не родившись - и если бы это не могло привлечь к ней ненужное внимание.
Тал’ена ест быстро - чужая жизнь течет, бурлит, растекается по ее неживому телу, на недолгое время наполняя его силой - настолько быстро, насколько может. Ей нужно быть сытой - полет предстоит долгий, а удастся ли поохотиться в пути - кто знает. Скорее всего, да, но чем позже голод разгорится в ней - тем лучше.
Когда выпитое до самого дна тело сползает на каменные плиты и рассыпается в прах, она вытирает губы и оборачивается к сгустившейся в углу темноте.
- Я люблю обедать в одиночестве, - она недовольно дергает крылом.
- Тал’ена. Что ты задумала? - фигура выступает из клубящегося мрака. Белые пустые глаза смотрят на нее так пристально, будто хотят увидеть все ее мысли. “Обойдешься, - думает она, - ничего не выйдет. Ни у кого из вас не выйдет.”
- Я? Ничего особенного, - она не отводит взгляд [ей нечего скрывать], выразительно зевает, показывая заостренные зубы. - Если вдруг ты хочешь знать, я желаю охотиться. В одиночестве.
И тут она понимает - и лениво [не спешить не спешить спешить нельзя] добавляет:
- Или в достойной компании.
[indent][Если б в ее груди билось сердце, оно бы сейчас колотилось так, что нельзя было б не услышать. Но ее сердце молчит.]
- Ты хочешь бросить вызов королеве? - вдруг роняет ее собеседник и вглядывается в ее лицо еще пристальнее. - Тебе ее не одолеть.
- Что? - Тал’ена хохочет, не стесняясь. - Если королева такое услышит, она скормит тебя паукам. Я люблю матушку больше всех на свете, люблю ее, как мясо любит соль. Не смей больше так говорить. Я хочу лететь на охоту.
Она проходит мимо, задевая крылом чужое плечо, фыркает - посторонился бы, и идет, стараясь не сгибать спину под тяжестью крыльев. И не оборачивается - хотя и хочется. И не бежит - хотя и хочется. Она ускоряет шаг только в самом конце - перед тем, как вспрыгнуть на парапет и рухнуть вниз.
А потом - подняться и взлететь.
[indent][Лети выше солнца.]
{ - Остановят меня, Пел Наварр, леди-консорта Эты Кита? Я здесь живу. © }
Никто не смеет ее остановить - сан’лейн боятся, и это всегда [нет] играло ей на руку. Никто не преградит ей путь - всегда думают, что она прибыла по поручению матери [если не путают с самой матерью], никто не сомневается. И Тал’ена идет, не глядя по сторонам, не обращая внимания на тех, кто расступается перед ней, и парящая в воздухе крепость ложится ей под ноги - камень за камнем. “Вдруг он не поймет? - думает она, и ей становится страшно, [но не так, как раньше]. - Вдруг он решит, что я… вдруг он подумает…”
[indent][Знай, что невинен, знай, что неволен.]
“Нет, нет, - спорит она сама с собой, - я не чувствую Его взгляда. Четвер… сэр Зелиек говорил, что раньше его во всем направляла чужая воля, теперь все не так. Значит, он может понять. Может… притвориться? Может… А из нас здесь - только я. Я никого больше не чувствую. Никто не узнает…”
Она смотрит прямо и безразлично, она задает вопросы - всем этим, безликим, которых полно в крепостях Его, она показывает зубы - бойтесь, гадайте, кого я выпью. Чужой страх забавляет. Она ненавидит их всех - и потому испугала бы и больше, если б могла.
Тал’ена входит в высокую залу, платье шуршит по полу, крылья скрипят за спиной - и слышит, как замолкают те, кто сейчас смотрит на нее. [думали - сама королева, думали - и обознались, но знают ли, что хуже] Она никого не видит - только невозможное сияние белых одежд - он обернулся и смотрит тоже - и черные-черные глаза. Она прислушивается еще раз, настороженно и чутко [нельзя ошибиться] - и понимает, что не ошиблась. Его внимание приковано к чему-то иному. “К черной стреле пониже спины, - зло и радостно думает она. - Не иначе.”
- Четвертый! - звонко выговаривает Тал’ена, и ее голос взлетает под потолок, мечется обезумевшей птицей. - Четвертый! Сопроводи меня на охоту. Я голодна. Я просила матушку, а она - Его. И Он соблаговолил сказать, что ты мне не откажешь. Ведь не откажешь же?
“Пойми меня, - умоляют ее глаза. - Пожалуйста. Не могу иначе. Пойми, прошу тебя.”
